[indent]Я начну эту историю не с сотворения мира, не с тех пор, когда боги, как говорят, ещё ходили по земле, но с того самого дня, когда мир познал и горе, и сталь, и кровь. В те времена по миру шествовал Кастор II — в исторических трактах его именуют Завоевателем, в народе же Пожирателем — с армией столь бесчисленной, что корабли его, приходя к чужим берегам закрывали весь горизонт. Во славу своей Империи он откусывал от мира кусок за куском — и каждый, кто владел хоть крохой земли, пал пред ним ниц.

[indent]Однако, друг мой, завоеватели нередко забывают о том, что власть, выстроенная на крови и костях — хрупка и недолговечна. Это в полной мере осознал лишь его сын, пытаясь удержать все те земли, что Империя накрыла своей тенью.

[indent]За многие годы Империя Ардакс успела повидать на своем веку многое: расцвет и упадок, предательства, гражданские войны и кровавые восстания. Некогда завоёванные, королевства стремились к свободе — ибо клятвы, что они некогда приносили Кастору II были забыты. В те годы Дагорт освободился от гнёта Империи, как и многие другие. Но свобода не принесла королевству мира и внешняя война сменилась внутренней, затем — священной, а после — разразилась катастрофа, страшнее которой мир ещё не видел.

[indent]Пустота проглотила всё: и земли, и тварей, что их населяли, и людей, не пощадила ни детей, ни стариков. Да и может ли сила столь чудовищная обладать даром сострадания, если даже люди не наделены им в пугающем большинстве? Те, кто ещё был на то способен — бежали, не оборачиваясь. И лишь в Дагорте они нашли спасение, когда волею богов остров был укрыт от всепожирающей Пустоты.

[indent]Люди, друг мой, странный народ. Мы возблагодарили Семерых за спасение, но не угасла между нами ни вражда, ни обида, ни жажда наживы. Так зачем Семеро спасли нас? Сколько ещё нас будет оберегать их доброта? Каждую ночь я молю их о том, чтобы терпение их не иссякло. Каждую ночь я повторяю неустанно:

«Да будут боги милостивы и да обратят они на меня свой взор».

Отредактировано pr (16.08.2025 12:15:40)

ХОЧУ УВИДЕТЬ ЗАРЮ НА ЗАКАТЕ

🙶 То ли рычат львы императора,
То ли мотор ревёт за стеной.
Если здесь брат убивает брата —
Брат мой, явись за мной.

После двух мертворожденных детей леди Элоди отказывалась отпускать своего не первенца, но живого сына. Она не подпускала к нему ни кормилиц, ни нянек, взращивая наследника Драконьего Уступа у собственного подола. Кто-то думал, что супруга виконта Орестеса сходит с ума: отданная не аристократу, а форменному варвару на крылатом звере верхом, она, должно быть, утратила рассудок от своей незавидной судьбы. Растить детей в окружении десятков кровожадных тварей, огнедышащих и ядовитых – какая женщина захочет такой участи для своих отпрысков? Элоди думала, что более не понесёт дитя. Боялась, что новорожденный мальчик, пусть и здоровый, так и останется единственным ребёнком, которого она подарит милорду Ренквисту. Боги, которым неустанно молилась Элоди, милостивы. Боги подарили ей шестерых.

Мальчика назвали Стефан, и с самого детства он прекрасно знал, для чего появился на свет – с возрастом взять на себя бразды правления Домом и не уступить никому из предшественников. Напротив, в чём-то оказаться лучше. Мать привила ему любовь к Семерым, которая по мере взросления стала неотъемлемой частью личности молодого лорда Ренквиста. Стоит признать, что в рамках обязанностей своего титула Стефан действительно преуспел и оправдал все надежды, но и отрицать очевидное нельзя – он совершенно не такой, как его братья, сестры или отец. И Стефан своим отличием от неотёсанных вивисекторов гордится. Стефан родился под счастливой семиконечной звездой и Боги, определённо, уготовили ему свой, особый путь. В этом его сила и слабость одновременно – в вере, что высшим силам есть хоть какое-то дело до смертных.

Стефан прекрасно разбирается в теоретической вивисекции. Сколь бы отличным его не считали, никто не осмеливался сказать этого вслух, ведь для высокого общества он стал желаемой, удобной альтернативой своему отцу. Многие, даже члены семьи, единогласно сходятся во мнении, что он пустит род Ренквистов по ветру, как только возьмёт бразды правления в собственные руки. Как минимум, об этом говорило отсутствие виверны: пока весь молодняк виконта Орестеса летал на крылатых чудовищах, Стефан причаливал к берегам Осты на корабле под знамёнами своего Дома. И ни сколько не стыдился того, что крылатый по праву рождения ходит по земле. Всему своё время: право заслужить уважение у собственных родственников лорд Ренквист получил только в тридцать лет. Сестры и братья привыкли добиваться своего потом, кровью, противостоянием. Они смотрели вивернам в пасть и были готовы умереть за возможность их оседлать. Стефан умнее. Стефан считает, что созданные их предком существа должны уважать своего творца, а не быть его верными соратниками.

Пурпурно-розовую самку звали Зарёй. Грозное чудовище когда-то принадлежало его прадеду, и с тех пор никто так и не решился сесть ей в седло. Виверне было больше ста тридцати лет – своего седока Заря старше на целый век. «Подвид отличается агрессией, мой лорд, — говорил ему мейстер Уступа, когда Стефан изучал кровавую войну меж герцогствами столетней давности, — в битве её сильно ранили, поэтому она слепа на один глаз». Стефан решил, что это не проблема – это знак. Виверны, как и драконы, способны пережить историю цивилизации от её начала до самого ужасного конца. Ему советовали присмотреться к более молодому зверю и воспитать его самостоятельно, под свой норов. Стефан к замечанию был спокоен. От части, даже согласен – в годы благоденствия ответ лорда порядком напугал учёного. «У Зари есть преимущество перед молодыми особями, мейстер Байон – она видела войну».

Свою первую невесту, Умбру, лорд возил на Север верхом на могучем звере. Едва ли кто-то из ныне живущих помнил её – разве что, только вечная мерзлота? Умбра подарила Стефану двух сыновей, и один из них оказался калекой. Это смешно, когда твои братья и сестры – ровесники твоим детям. Это смешно, когда твоя родная тётка – моложе тебя самого. Последнее, что хотел вызывать Стефан у лордов Дагорта – это смех. Когда Гектор слёг под тяжестью болезни, смех в замке звучать перестал. Когда виконт заболел, остров погрузился в безмолвие. Когда следом за отцом Стефан потерял супругу, он стал практически сед, но верил, что на этом Боги прекратят его испытывать.

Когда его первенца убил заклеймённый, Стефан не плакал – не положено. Не плакал, но крик Зари с высоты небес, кажется, слышал весь остров. Стефан не глуп. Стефан отличается от Ренквистов, вот только это не меняет очевидного факта – по их жилам течёт одна и та же кровь.

дополнительно:

● Перед вами во всём своем великолепии — лорд Стефан Ренквист, наездник виверны и будущий виконт Драконьего Уступа;
● Прототип Стефана — Станнис Баратеон. Чёрно-белый взгляд на вещи, справедливость всегда справедлива, нет тёплых отношений с семьёй. Их отличие в том, что Стефан — крайне религиозен. Не до больного фанатизма, который туманит ему рассудок, но в достаточной мере, чтобы считать Семерых основой всего сущего. Узрев купол над Дагортом после катастрофы, в своей вере лорд Ренквист лишь укрепился;
● Укрепила его набожность и трагедия — старшего сына Стефана, Гаспара, убил заклеймённый. Он остался без наследника, здорового телом и разумом. По всем законам, вотчина Ренквистов должна отойти @Hector Rehnquist — но Стефан настолько не желает подобного расклада, что женился второй раз, на младшей сестре своей почившей супруги;
● Стефан — не фанат виверн, но фанат древности и предназначения, уважающий дело своих предков. Он знает всё о вивернах, но едва ли рискнёт пожертвовать собой ради сумасбродства, которым тешат себя его братья и сестры-вивисекторы. Он не укрощает — подчиняет. И не приемлет другого отношения к тем, над кем стоит;
● Это не отменяет факта, что Стефан — всё ещё наездник. Он не подпустил к вивернам своих детей, опасаясь, что первенец-Гаспар погибнет, а и без того слабый здоровьем Гектор просто не сумеет вовремя спастись. Увлечение детей монстрами доводило его до белого каления — те редкие разы, когда он действительно мог позволить себе открытое проявление гнева;
● Однако это не помешало оседлать ему самую старую из существующих виверн. Сейчас ей 164 года, она вполне себе боевая тварь, хоть и старушка. Слепа на один глаз и даже пережила крайнюю войну на острове. Стефан не из любителей летать для души, но ремесло обязывает, старухе надо разминать кости и крылья;
● Стефан, сколько бы не был противен многим, обладает хорошими лидерскими качествами. Не интересующийся выводом виверн, он посвящал себя дисциплинам куда более важным для достойного управленца — политике, стратегии и тактике, тонкостям дипломатии, экономике. Отец Ренквистов ещё жив, но Стефан уже некоторое количество лет занимается всеми административными и социальными вопросами Драконьего Уступа. Не-намёк, но пасть своему Дому он не даст;
● Стефан знает про наличие клейма у Таддэуса. Стефан хотел его убить, но на его долю выпало немало утрат — погубить собственного брата он так и не смог, посчитав изгнание достаточной альтернативой. В конце-концов, если внимание на Тэдда обратит церковь, к его гибели он не приложит руку;
● В семейном покеболле есть все и даже больше — ждём тебя и Янниса;
● Стефан являлся участником религиозной войны в Сонме с 494 по 497 год — с момента вмешательства Дагорта и вплоть до победоносного окончания конфликта. Естественно, отправился он туда верхом на своей виверне и, возможно, в компании небольшого отряда вивисекторов Дома на дрейках и вивернах более мелких подвидов. Сонма оставила не только шрам на его лице, но и надломила что-то внутри. Именно по примеру своего отца Гаспар Ренквист избрал для себя не путь наследника, а путь инквизитора, в результате чего был жестоко убит.

Отредактировано pr (16.08.2025 12:15:56)

Отредактировано pr (16.08.2025 12:15:30)

     Взгляд не отвести -
     Луна над горной грядой,
     Родина моя.

Она жила в бамбуковом лесу со своей матерью, как жили её предки и предки предков испокон веков с тех самых пор, как вырос этот бамбуковый лес. В летнюю пору они питались травами, корнями, ягодами, мелкой дичью, попадающей в силки и рыбой. Зимой их рацион сводился к засушенным кореньям и рыбе — в это время года им почти не удавалось поймать мелкое зверьё или дичь.

Иногда Умэ доводилось встречаться с жителями соседней деревеньки. Её почему-то сторонились, приписывая ей и её матери тягу к ведовству. Да, у её матери был талант к созданию припарок и зелий, который она получила с другими знаниями от давно почившей бабки, но та никогда не использовала эти знания кому-либо во вред.

Со временем и сама Умэ получила от матери познания в алхимическом искусстве, передающемся в их семье из поколения в поколение. А ещё через какое-то время на землю, где они жили, пришёл мор. Больше всего от мора пострадала соседняя деревушка — после того как погибли все посевы, люди начали страдать от голода. Припасов, которые привозили люди сегуна было недостаточно, чтобы вдоволь всех прокормить — в конце концов от мора пострадали и другие деревни — и тогда суеверия возобладали над здравым смыслом.

Мать Умэ обвинили в бедах, которые обрушились на эти земли. Огню предали и её саму, и их дом, а Умэ пришлось бежать на север, где никто не слышал о тех местах, откуда она родом. Ей удалось устроиться подмастерьем у городского алхимика, а какое-то время спустя он порекомендовал её во дворец.

Она так и не получила звание мастера-алхимика, но познания её стали достаточно велики, чтобы она могла сопровождать детей сёгуна тогда, когда этого не может сделать придворный алхимик.

SHE SAID I'M LOOKING LIKE A BAD MAN ✷ SMOOTH CRIMINAL
jojo's bizarre / kars

в приключениях часто случаются ситуации, когда герои заходят в тупик и помочь им может только один персонаж, но идти к нему - это очень плохой план. так вот, будь очень плохим планом. могущественный, неуправляемый, немного безумный. советник короля? меченый? аристократ, который в своих поисках лучшей жизни зашел слишком далеко? или, может, разбавим иностранцев хотя бы одним арабом среди японцев? моя мотивация проста: арты с карсом - секс на сексе, а я люблю сексуальных мужчин