Бенджи сбежал по лестнице к катку, ловя при этом странное чувство дежа вю. Сколько раз он бегал по этим ступеням, сколько матчей успел здесь посмотреть, а в скольких — поучаствовать самостоятельно. Внутри клокотали странные чувства, названий которым Бенджи не знал, и старался о них сейчас не думать. Какая разница, что он там чувствует. Его попросили прийти — он пришёл. Через час он уйдёт, и всё снова останется в прошлом. Конечно, просьба тренера ему всё ещё не была понятна — допустим, ему нужно было помочь. Но видя, сколько волонтёров на льду было сейчас, Бенджи сомневался, что он был последним шансом Шеппарда провести эту тренировку.

Ему выдали коньки, и Бенджи сел на скамейку, на которой во время матча обычно сидела команда запасных. Чаще всего он выходил в первом составе, но были моменты, когда его заменяли или — скорее всего — отстраняли, тогда он также возвращался сюда. Внутри всё скрутило, когда он отработанным движением натянул на себя шнурки, обвил их вокруг голени, как делал это всегда в детстве, ведь по длине они достигали чуть ли не целого метра, и завязал их потуже, излишки убрав внутрь. Да, это были не те коньки, в которых он катался последние годы. Но это были похожие коньки, с которых он начинал.

Бенджи потряхивало, но он не подавал вида. Сделал несколько шагов в коньках, покрутил руками, чтобы размяться.

— Так, ну, что стоишь, выходи! — крикнул ему Шеппард, и Бенджи кивнул.
Он метнулся в сторону, снимая на ходу толстовку, оставаясь в одной футболке и джинсах. Холода он не чувствовал, а даже если бы и чувствовал, не заметил бы этого сейчас.

Он устремился к бортику и врезался в неизвестно откуда взявшегося человека. Что-то брызнуло, и Бенджи уловил апельсиновый аромат. Да что это?.. Он резко развернулся, чтобы  не усиливать удар. И встретился глазами с тренером – тот его ждал. Бенджи в миг забыл о случившемся всего минуту назад.

Он подошёл ко входу на лёд и оттолкнулся от бортика. Сердце в груди совершило кульбит и вдруг замерло. Бенджи проехал вперёд, развернулся, объехал сначала половину катка, а потом весь. Ноги сами несли его вперёд.

Бенджи давно не чувствовал такой свободы и такого спокойствия. Вокруг кричали дети, на трибунах суетились волонтёры, убеждая лишних родителей покинуть каток. Но никто, разумеется, уходить не хотел, всем было интересно, что будет дальше. Всем хотелось посмотреть на своих детей.

Бенджи этого не замечал. Он проехал круг, обогнул ворота и улыбнулся. Для него самого были удивительны его чувства. Он ничего не понимал, не обдумывал и не хотел пока как-то интерпретировать. Ещё несколько минут назад внутри него все кричало и болело, но сейчас ему было спокойно, как не было уже давно. Порой он ловил это чувство в лесу, когда был в своём волчьем обличии. Когда бежал вперёд и ориентировался скорее по звукам и запахам, доверяя своим звериным инстинктам. Сейчас он был человеком, но сам себе готов был поклясться, что закрой он сейчас глаза, он сможет объехать всех находящихся на льду в три счёта. Сделает это легко и играючи.

Наконец, он подъехал к тренеру и встал рядом с ним.

Тот раздавал указания. Детям было сказано отставить клюшки к бортику и встать в шеренгу. Бенджи должен был расставить конусы — серьёзно?! — чтобы подготовить лёд для разминочных упражнений. Бен метнул суровый и немного удивлённый взгляд на тренера, но быстро собрался и поскользил к другому борту, чтобы забрать оттуда снаряды. Расставив как знал, собственно, как всегда делал тренер, Бенджи отъехал в сторону, убрав руки за спину. Но оставлять его сегодня без дела тренер Шеппард не собирался и, объяснив детям упражнения — восьмёрка, змейка, круг лицом и позже спиной — попросил Бенджи всё это продемонстрировать.

Когда он проезжал второй круг, один из мальчишек сказал в пустоту: «Хочу забивать шайбы, а не вот это!» На что Бенджи подмигнул ему и бросил «Я тоже!» Мальчишка рассмеялся, а Бен дал ему пять, проехав мимо. 

Дети начали проходить полосу препятствий, а Бен с тренером следили, как у кого идут дела. Мальчик, восклицавший про шайбы, завершив свой круг, подъехал к Бенджи и снова дал ему пять. Вскоре так начали делать все дети,  а Бенджи нашёл себя не просто встречающим их в финале, но и комментирующим некоторые их движения и помогающим правильно поставить коньки, когда им нужно было повернуться.

— Во-первых, тебе нудно чуть присесть и наклониться вперёд, да, так. Во-вторых, толкайся пятками, по очереди, будто хочешь вытолкнуть себя из коньков. Супер, здорово!

Он объезжал конусы и смотрел сверху вниз за стараниями маленьких подопечных.

— Хорошо, отталкивайся поочерёдно в стороны, да, верно!

Он заметил, как девочка, которая проехала все круги, остановилась, смотря себе растерянно под ноги. Он подъехал к ней и тоже дал пять, похвалив за достижение цели.

— Молодец, ты прошла! Что случилось? О, шнурки! Ты завязывала или твои родители?
— Сама. Мне женщина показала.
— Окей, я понял. Смотри и запоминай, научишь потом родителей и друзей.
— Мама пока болеет, а… Я покажу дяде!
— Супер, обязательно покажи, — Бенджи опустился перед девочкой на колено и развязал и перевязал её шнурки. Уточнил, не слишком ли туго, и снова дал ей пять.
— Как тебя зовут?
— Алисия.
— Молодец, Алисия, теперь ты умеешь шнуровать коньки как настоящий спортсмен!

Она улыбнулась ему и довольная отъехала в сторону, ищу взглядом знакомое лицо на трибунах. Найдя, она помахала ему рукой и громким шёпотом крикнула «я настоящий спортсмен!». После чего ойкнула, посмотрела на тренера, на Бенджи и быстро засеменила в конец очереди из тех, кто поехал проходить упражнения повторно.

Бенджи не знал, сколько так продолжалось, он просто отметил, что успел немного вымотаться. А казалось бы, ничего особенного он не делал. Просто менял иногда конусы местами. Показывал то, что объяснял тренер, помогал советами.

Позже тренер Шеппард расставил всех по парам друг напротив друга, раздал клюшки и сказал отрабатывать удары. Без шайб. Забавное, конечно, было зрелище.

— Ну что, ты как? — он впервые за тренировку близко подошёл к Бену и протянул тому бутылку с водой.
— Нормально.
— Тогда готов к финалу?
— К чему ещё?
— Шайбы.

Бен проследил за направлением взгляда тренера и чуть ли не взвыл — сдержался. Тренер смотрел на ворота.

— Тренер, я не вратарь. Позвали бы Макмиллана что ли. Он же ещё в городе?
— Не знаю. Он наверное занят.
— Наверное? То есть я не занят?
— Ну ты же здесь.

И как с ним было спорить.
Бенджи сделал пару глотков воды и отставил бутылку.
— Бомбер командный надень. И шлем! — добавил тренер.

Бенджи хотелось плюнуть на всё и поехать в ворота так. Но он понимал, что на трибунах родители, и для большинства их них шоком будет то, что человек без какой-то защиты встанет в сетку. Возможно, они о нём знали. Возможно, понятия не имели, кто он. В любом случае, на него им было откровенно плевать, но одна мысль, что таким же незащищённым мог бы оказаться их ребёнок, могла бы свести их с ума! А тренер бы свёл с ума Бена.

Хотя он сам и затащил его сюда.

Бенджи взял протянутую одной из волонтёрок куртку. Ему показалось, что девушка чуть больше, чем нужно, задержала на ней свою руку. Странно, но ладно. Показалось.
Он натянул её — села, как влитая. На спине был нарисован волк, а рукава такие тёплые, мягкие. Возможно, защитят его он обстрела шайбами малолеток… Или нет. Также он надел шлем и поехал к воротам.

Пока тренер объяснял всё, что будет происходить, Бенджи подтягивал сетку. Встав по центру, он ещё немного поразминался. Сколько же вечностей он не стоял на воротах?

Бенджи играл в нападении. Причём роль его была довольно проста — он не забивал, он реально летел и нападал. Он выводил из строя соперника, чтобы Стивен имел возможность забивать. И если кто-то хоть ненароком, хоть немного неправильно смотрел на Стивена, Бенджамин был тут как тут. Его боялись чужие и уважали свои.

А теперь он стоял на воротах у пятилеток. Случился небольшой дауншифт.

Тренер объяснил всем, что делать — на самом деле всё было просто, им нужно было просто бить. Дети выстроились в линию друг за другом, а Шеппард отошёл к борту. Он единственный был не на коньках.

— Погнали! — скомандовал Бенджи, и расстрел начался.

Дети били неплохо. У кого-то шайбы улетали в борт, у кого-то — куда-то в сторону. Пару раз шайба летела в Бенджи, и он её отбивал. Один раз прилетело по штанге, и он даже поаплодировал. Одна шайба угодила ему в плечо, и «забила» её (или нужно сказать его?) Алисия. Один раз ему прилетело в щиток. Он увидел шайбу вблизи и наверное мог бы её отбить — скорость реакции ему позволяла. Но решил плюнуть, всё-таки это был не чемпионат. И она отскочила от него с ярким звуком.

— Браво!

Бенджи снял шлем и проехал мимо всех детей, вытянув руку, давай всем победное пять. Он расстегнул бомбер и объехал каток по кругу, спокойно дыша и даже прикрыв немного глаза.

— Это было мощно, тренер.
Он подъехал к Шеппарду и тот одобрительно потрепал его по плечу.
— Ауч.
— Прости. Болит?
— А вы как думали, подставляя меня под этот пушечный дождь?
— Ты молодец, достойно выдержал.

И пока тренер объяснял детям, как им можно прокатиться напоследок, Бенджи прижался к бортику и просто на это смотрел. Он не думал, что снова сюда вернётся, что вообще вернётся в хоккей, и уж тем более — на свою первую хоккейную площадку. Но вот он стоял тут после расстрела пятилетками — и в целом ему было довольно неплохо.

«Твою мать, твою мать, твою мать. Чёрт!» — Холден только что вошёл на тёмную лестницу, скрывшись из своей ложи на родном квиддичном стадионе «Татсхил Торнадос». Он выдержал две секунды, пока захлопнется дверь, спустился на пару ступеней и ударил кулаком в стену. —  «Чёрт!»
Они проиграли «Сенненским соколам», и их разрыв составлял сто очков. Сотню, целую сотню!

Холден быстро спускался вниз и только подходя к первому этажу понял, что кулак нещадно саднит, а плечо, которое он травмировал несколько дней назад во время тренировки, ноет. Ещё этого не хватало. Производственная травма, полученная вследствие встречи кисти руки с холодным бетоном стадиона. Настолько же драматично, насколько и глупо. В идеале ему следовало бы не попадаться на глаза Оливии, но… Он вышел в освещённый коридор первого этажа и первым делом увидел её. Сдержался, чтобы не махнуть рукой и просто кивнул в сторону раздевалки. Понятно, что первым делом он пойдёт туда, но наверняка позже они ещё встретятся, и ему придётся держать лицо, чтобы она не думала, что он совсем сошёл с ума и не бережёт плечо, которое она уже собирала по крупицам. Просто всё слишком сложно, Олив. В квиддиче нельзя взять и расслабиться. Даже если ты «просто владелец» и больше никого не тренируешь. Возможно, особенно когда ты никого не тренируешь.

Холден повернул к раздевалке и встретил по пути Нелл. Тренер Кеннеди шла с типичным для неё отрешённо-сосредоточенным взглядом, который всегда сбивал Флинта с толку. Находясь в мире спорта уже больше десяти лет, Холден имел дело с разными людьми и не боялся первым идти на контакт, особенно когда ему было что-то от них нужно. Но таких как Нелл он раньше не встречал. Возможно, именно поэтому она им и подходила, и год назад он сделал на это ставку. Но как же ему самому было тяжело и дальше придерживаться этого решения и играть в долгую. Нелл Кеннеди выглядела как чистый белый лист. Но за ним скрывалась целая трёхтомная книга.

Особенно в такие моменты, как сейчас, когда после громкого проигрыша она выходила со стадиона так, словно шла покурить, за газетой или тыквенным пирогом в кафе за стадионом. Он понятия не имел, что могло ей двигать, Нелл Кеннеди как личность оставалась для него полной загадкой.

— Вы не пойдёте сейчас в раздевалку?
— Зачем?
Он уже привык к её манере отвечать вопросом на вопрос, что не означало, что его это больше не бесит. Холден сильнее сжал кулак, которым пару минут назад ударил в стену. Кожа сильнее натянулась и начала жечь – это отвлекало. Он сделал пару глубоких вдохов и выдохов. Его выяснения отношений с тренером команде сейчас не нужны, тем более в момент, когда на них вот-вот налетят журналисты.

— Обсудить с ними результаты игры?
— Вы думаете, они их не видели?

То ли она над ним издевалась, то ли действительно говорила всерьёз. Мерлин пойми эту женщину. Она смотрела на него как на барана, который предположил, что разрыв в сто очков может пройти незамеченным. Удивительная, конечно, способность вести диалог.

Поняв, что от Нелл продолжения беседы он не дождётся, Холден сказал, что хочет зайти к игрокам и спросил, присоединится ли тренер к нему на пресс-конференции.
— Я не читаю газет, так зачем мне с ними общаться?
И что ты ей скажешь на это.

Флинт посмотрел ей вслед и двинулся дальше туда, куда шёл – в раздевалку «Торнадо».
Оказавшись в двух метрах от двери, он уже услышал крики и шум.

— Алекс. Алекс, стой! Что ты делаешь!
— Терри, в сторону!

Твою мать.

Холден открыл дверь ровно в тот момент, когда скамейка, стоявшая у правой стены, летела в противоположную сторону в шкафчики. Команда – не в полном составе, потому что ловца и охотницу уже отправили в мед.пункт – стояла в комнате собраний. Ну как стояла. Алекс Старридж, разъярённый, мокрый, грязный, с разбитой бровью и заплывшей губой стоял у стены и, тяжело дыша, смотрел на своё творение: поломанная скамейка лежала ножками вверх. Шкафчик стоял на месте, но дверцы покосились.

Робин, звезда их команды, вторая охотница, кинула на Холдена стремительный взгляд и жёстко покачала головой, поджав губы. Всё плохо.

— Ты сдурел, Алекс? Чем это нам поможет? Лучше бы на игре так скамейку запустил!
— Тихо, Аллан, — Робин постаралась остановить их вратаря, но тот скинул её руку и встал перед загонщиком.
— Чем это поможет Холли сейчас? — Алла продолжил напирать и готов был толкнуть Алекса.
Холден не мог больше стоять в стороне.

— Разошлись. В разные стороны, быстро!

Он встал в центре комнаты и окинул всех взглядом. Он будто и не прекращал быть их тренером.

— Холли сейчас помогает мисс Мальпеппер. И Даррену, кстати, тоже, — несмотря на то, что в больничном крыле оказались двое, Даррена при Холдене пока никто не вспоминал. Он знал, что у большей части команды с ним были большие проблемы, но он был их ловцом и важной частью «Торнадо». И Холден не перестанет им об этом напоминать.

— Вот это им не поможет, — он кивнул на помятые шкафчики. — Вам, кстати, тоже. Переоденьтесь, придите в себя и выходите на поле. Я попрошу домовых не закрывать подсобку. Так что жду в мётлами вас пятерых – полетать. Вам надо.

Он не приказывал, но советовал. Давно уже понял, что с ними никакой приказ не сработает. Флинт хотел уже было уйти, но ещё раз посмотрел на команду.

— Выйти к прессе никто не хочет? — он знал, что задаёт риторический вопрос, но Робин его удивила.
— Я могу.
— Ты уверена?
— Это не только твоя команда.
— Ты права… Кто-нибудь ещё? — как и ожидал, остальные махнули руками и стали расходиться по своим душевым.

— Роб? — Джеремайя, другой загонщик, окликнул сокомандницу.
— Да?
— Скажи им, что соколы – пидоры.
— Договорились.

В тишине Робин и Холден проводили взглядом остальных огроков.
— Ты…
— Я не буду говорить на пресс-конференции, что выигравшая у нас команда – пидоры, Холден, — она выделила его имя, как будто бы он в ней сомневался.
— Жду тебя через полчаса в зале.
— Буду уже через пятнадцать минут.

Она лишь коротко посмотрела ему в глаза, развернулась и ушла в сторону женской раздевалки. Холден также не стал задерживаться и покинул наполовину разгромленную комнату сбора.

Не успел он сделать нескольких шагов, как на него налетел репортёр «Квиддич сегодня».
— Мистер Флинт, согласитесь на пару комментариев?
— Соглашусь, но через полчаса, Родерик.
— Но что насчёт свежих эмоций?
— Полчаса. В конференц-зале.

Хотел бы Холден сказать всё, что он думает. Но делать тираж газете из-за своих эмоций совсем не желал. Ему итак нужно было собраться с мыслями перед предстоящим обстрелом вопросами. Ещё и Робин решила пойти вместе с ним. Неловкость уровня максимум.

Они расстались с Роб Пламптон пару месяцев назад, но продолжали встречаться почти каждый день. Так бывает, когда вы – владелец и звезда одной спортивной команды. Сперва было сложно, потом Холден привык. Он сам вошёл в эти отношения, и сам же из них вышел. Взрослый мальчик, он думал своей головой, и теперь имел дело с последствиями. Робин в свою очередь, делала вид, что всё в порядке, но он видел, как в редкие моменты их личных встреч она его сторонится и явно делает над собой усилие, чтобы стоять рядом с ним. К счастью, газеты ничего не знали, а немногие статьи об их «отношениях» читались как жёлтая пресса.

У него было полчаса перед встречей с журналистами, и хоть наверху его ждал личный помощник, а в гостевой ложе были люди из Министерства, Холден решил, что встречу с ними оставит на потом. Или вовсе отложит. Скажет, что был занят общением с прессой и состоянием команды. И ведь не соврёт.

Он прошёл до медпункта и постучал в дверь, напрочь забыв, что не стоит делать это правой рукой. Костяшки пальцев вновь напряглись и их обдало острой болью. Сам виноват.

Он услышал голос Оливии и заглянул внутрь.     

— Как у вас дела?

На койке перед колдомедиком лежала светловолосая девушка – Холли Колдуотер. Глаза были закрыты, и Холден предположил, что она спала – обычная реакция на все медикаменты с сильным обезболивающим.

На койке напротив сидел их ловец, Даррен. Холден не знал, насколько серьёзной была его травма, но выглядело так, что ему как минимум сломали руку и поставили синяк под глаз. Он сжимал одной ладонью другую ладонь и не отреагировал, когда Флинт показался в проёме мед.кабинета.

— Будем отправлять в Мунго? — Холден проводил взгляд на Холли, но Оливия и так бы его поняла. При серьёзных травмах – в охотницу врезался бладжер и буквально расщепил под ней метлу – они вызывали бригаду из больницы и отправляли игроков в стационар.

Он знал, что Оливия уже оказала ей первую помощь, но насколько серьёзны травмы и как быстро девушка сможет восстановиться, он не представлял.